Запись с грампластинки Всесоюзной студии звукозаписи «Мелодия» - Давид Самойлов читает свои стихи -
- (1) - «Заздравная песня»
- (2) - «То осень птицы легче...»
- (3) - «Возвращенье от Анны»
- (4) - «Вот и всё, смежили очи гении»
- (5) - «Кто устоял в сей жизни трудной»
- (6) - «С постепенной утратой зренья»
- (7) - «Мне снился сон»
- (8) - «Полночь под Иван Купала»
- (9) - «Стихи и проза»
- (10) - «Свободный стих»
- (11) - «Солдат и Марта»
- (12) - Из поэмы «Цыгановы»
- (13) - «Ночной гость»
- (14) - «Поэт и старожил»
- (15) - Из цикла «Пярнуские стихи»
- (16) - Фрагмент поэмы «Последние каникулы»
- (17) - «Старый Дон-Жуан»
Давид Самойлов (наст. имя - Давид Самуилович Кауфман), (01.06.1920г., г. Москва - 23.02.1990г., г. Таллин) - советский поэт и переводчик. Один из крупнейших представителей поколения поэтов, ушедших со студенческой скамьи на фронт.
Звукорежиссёр - Л. Должников.
Редактор - Е. Лозинская.
Иллюстрации:
Д.Самойлов
P. S.:
Сегодня, в году одна тысяча девятьсот семьдесят седьмом, писать о Самойлове - и легко и трудно одновременно. Легко - ибо знатоки поэзии уже назубок его знают, а ценители поэзии высоко его ценят, а любители поэзии горячо его любят, а многочисленные читатели давно уже почитают великой удачей приобретенье очередной его книги. Трудна же эта задача в той мере, в какой трудно писать вообще о всяком явленье искусства, если оно, это явленье, значительно и серьёзно. В душе моей, в моей жизни и моей судьбе он и его поэзия издавна занимают большое и прочное место. Издавна, с давней поры, с далеких ифлийских еще времен (ИФЛИ - так назывался институт, в котором мы вместе учились - институт истории, философии и литературы - институт, из которого все мы однажды ушли на войну). Все, что было меж теми далекими днями и сегодняшним днем, - стало жизнью поэта, стихами и книгами, книгами, коих не много, да цена им велика, ибо сказано в них премного. «Ближние страны», «Второй перевал», «Дни», «Равноденствие», «Волна и камень» - вот они, эти книги, без которых наша поэзия, сколь ни велика она и богата, а стала бы чуть-чуть беднее. На выходе новая книга поэта с коротким, как выстрел, тревожным и емким названьем - «Весть». И вот сейчас перед нами пластинка, живой человеческий голос - поэт нам читает свои стихи. Давайте же послушаем, как читает Самойлов. Мне всегда представлялось вопросом отнюдь не праздным, не третьестепенным - как читает поэт стихи. Можно бы здесь без труда обнаружить две манеры, две школы: одна, говоря условно, - манера актерская, театральная, другая - собственно авторская. Точную грань между ними не всегда возможно заметить, в обеих свои есть достоинства, по-своему обе красивы, Но первая {пускай и неосознанно) старается как бы околдовать нас любыми средствами, во что бы то ни стало, а вторая ставит своею целью донести до нас каждое слово и каждую мысль, хотя артистична по-своему тоже. Эта, вторая, не только мне лично ближе, но чаще всего, по моим наблюденьям, сопутствует поэзии подлинной и высокой. Так читали, к примеру, Ахматова и Смеляков. Так читает сегодня Арсений Тарковский. Так читает Самойлов. Можно было бы сказать, перефразируя известное изреченье, - покажи мне, как ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты. Самойлов читает прекрасно. Хорошо поставленный, низкий грудной голос. Свобода и легкость в невидимом нам лаконичном жесте. Ни колдовства, ни шаманства - а что-то нас завораживает. Но завораживает само слово - чувство и мысль, мысль и чувство, то колдовство и тайна, что живут в самих-то стихах, в их глубинах, в музыке их и гармонии внутренней, а не внешней. Простота и естественность, правдивость, достоинство и благородство - вот что отличает эту манеру чтенья. Но тут-то произнесены и самые существенные существительные, из тех, что определяют и самую суть поэзии Самойлова, наиглавнейшие ее признаки и принципы, - простота и естественность, правдивость, достоинство и благородство. Да еще высочайшая культура духа, культура мысли, чувства и слова, высочайшая нравственная и этическая позиция, что всегда была свойственна великой поэзии нашей, высочайшим ее вершинам. Недаром, говоря о поэзии Самойлова, вспоминают обычно о пушкинской традиции, о пушкинской школе. И ещё две школы, пройденные Самойловым, весьма существенны для пониманья глубокой человеческой сути и высокой поэтической формы его стихов. Первая - это школа войны. Хемингуэй говорил когда-то, что тот не писатель, кто не бывал на войне, С этим утвержденьем можно и не согласиться, ибо знаем мы примеры, его опровергающие, но бесспорно то, что война даёт человеку столь густо сконцентрированный жизненный опыт, для получения которого одной обычной жизни хватило бы едва ли. И вторая школа - это школа перевода, школа, для поэта тоже ничем не заменимая, а Самойлов сделал на этом поприще просто необозримо много, давно уже став одним из самых значительных мастеров этого столь трудного и столь необходимого человеческой культуре рода искусства. Давайте же послушаем голос поэта,- и да пребудет он неизменно е наших сердцах и с нами, даруя нам радость просветленной простотой и естественностью, мужественной правдивостью, достоинством и благородством мыслей высоких и чувств. - Юрий Левитанский -